Автор: Вячеслав Чорновил
Название: Вступительная статья к сборнику «Горе от ума».
Период появления в самиздате: 1966 - 1973 гг.


 

Вячеслав Чорновил, вступительная статья к сборнику «Горе от ума».

<…>

… Если бы можно было составить типичную биографию осужденных в 1966 году «за антисоветскую националистическую пропаганду и агитацию», она могла бы быть такой:   осужденный H. имел к моменту ареста 28-30 лет отроду, он — выходец из крестьянской (или рабочей) семьи, отлично окончил среднюю школу, поступил в институт (некоторые — после армии), где активно участвовал в научной жизни. Как хороший студент получил по окончании института хорошее назначение, написал диссертацию (или защитил ее), публиковался в периодических изданиях (или опубликовал книгу). Если даже имел техническую специальность, то интересовался литературой и искусством, принимал близко к сердцу положение с украинским языком на Украине. К моменту ареста его творческий потенциал и его карьера быстро шли в гору. Не женат (или женился незадолго до ареста, имеет маленького ребенка).

Почти все осужденные укладываются в эту схему. Заметно отклоняются от нее только П.  Заливаха, Е. Кузнецова, Д. З. Тващенко, М. Н. Масютко и С. Караванський. Двое первых в детстве или в юности попали за пределы Украины, и возвращение на Родину было связано у них с ощутимой ломкой устоявшегося мировоззрения. Войну прошли М. Н. Тващенко и М. Н. Масютко. Последний успел испытать и террор 30-х годов, и "бдительность" начала 50- х. Самые тяжелые испытания приготовила судьба С. Караванскому, человеку незаурядного таланта, который платил за ошибку молодости 17-ю годами сталинских и послесталинских лагерей и которого после 5-ти лет активной литературной жизни без суда и следствия отправили досиживать бесчеловечный 25-летний срок.

Большинство из  "призыва 1965 года" оказалось за решеткой, когда линия их творческой жизни круто шла вверх. Показательно в этом отношении письмо из лагеря Михаила Горыня, способного ученого-психолога: "И когда в голове появилось множество идей... снова обрыв и переквалификация на токаря по чугуну. Будто сама судьба отрывает меня от того места, где все готово к воплощению моих идей, будто не дает подождать хотя бы год для окончательного закрепления достигнутых успехов. Ведь если бы я был арестован в 1966 году, я сумел бы много сделать..." На горькие раздумья наводит эта мечта национально сознательного украинского интеллигента, чтобы его арестовали хотя бы на год позже... Еще меньше, чем М. Горыню, "не хватило времени" преподавателю Львовского университета Михаилу Осадчему. Несколько месяцев оставалось до утверждения Москвой кандидатского звания, несколько недель до появления в книжных магазинах первого сборника стихов, несколько дней до официального оформления бракосочетания...

Эту оборванную восходящую линию можно увидеть и у молодого прозаика Анатолия Шевчука, и у переводчика С. Караванского, и у историка Г. Мороза, особенно же у художника П. Заливахи.

<…>

Творчество Заливахи было прервано, когда художник дошел до зрелости мастера. Говорим "прервано", так как в лагере Заливаха смог написать только портрет И. Русина.

Потом у него отобрали краски и запретили рисовать, заявив: " Вы сюда исправляться приехали, а не рисовать". Как здесь не вспомнить Николая І с его знаменитым "запрещением писать и рисовать "? Во истину, все возвращается на круги своя…

<…>

Итак, все те, кого в 1966 году повезли в Мордовию плести «авоськи» и делать тумбочки, до ареста жили активной интеллектуальной жизнью: выступали в прессе, работали над диссертациями, считались хорошими специалистами.

Организаторы очередной кампании против украинской интеллигенции просчитались. На этот раз они имеют дело с людьми высокообразованными, воспитанными в советских условиях, которые суть марксизма-ленинизма в состоянии постичь из первоисточников, а не из удобно подобранных цитат; с людьми, умудренными горьким опытом 30-40-х годов. Именно поэтому, несмотря на тяжелые условия содержания в лагере, все осужденные продолжают интеллектуально развиваться, они обеспокоены теми же нерешенными  проблемами, что и до ареста. И ничего, кроме карцеров и «буров» не могут противопоставить их убежденности не слишком грамотные «воспитатели», среди которых  у иных грязные руки еще с «добрых сталинских времен». 

Из приведенных ниже писем, как и из других материалов, становится очевидно, что даже те, кто под давлением следователей частично признал свою вину на суде, теперь ее не признают, считают себя наказанными несправедливо и незаконно.

Интерес общественности (и не только праздный) должны вызывать условия "перевоспитания" узников, сложившиеся в мордовских лагерях, про которые мы узнаем из писем, из рассказов тех, кто отбыл срок, из приведенных ниже ходатайств Караванского и переданного из лагеря № 17-а письма. Приведенные там факты не могут не встревожить каждого, кто не утратил элементарного представления о человечности. Или, быть может, узники нарочно сгущают краски, показывая, что их «воспитатели» в действительности используют изощренную систему издевательства над людьми? Тогда почему бы общественности не проверить правдивость их слов? Почему бы представителям творческих союзов Украины не посетить Мордовию, не поинтересоваться, как идет «перевоспитание» художника Заливахи, психолога М. Горыня, переводчика и языковеда Караванского, критика Б. Горыня, поэта, литературоведа и журналиста М. Осадчего? Ведь такие посещения лагерей представителями общественности допускаются лагерными правилами.

Со времени ареста прошло больше полутора лет. Что же изменилось?   Как и прежде, украинская интеллигенция чувствует боль по поводу все тех же нерешенных проблем. Эта боль выливается при всякой возможности: с официальных трибун (как на съезде писателей Украины) и в кругу знакомых, в письмах в газеты и в государственные учреждения. Нет никаких гарантий, что по рукам не пойдут (а может, уже и ходят?) еще какие-нибудь подписанные или анонимные статьи, где речь идет о русификации государственных школ, вузов, культурных учреждений, об экономической отсталости большинства областей Украины и вынужденном переселении украинцев в Сибирь, об  искусственно производимых изменениях этнического состава населения  УССР, и т.д. и т.п. Так что же делать? Отдать все эти вопросы на решение КГБ и послать новую партию «буржуазных националистов» плести «авоськи»?

А, может быть, лучше избрать путь, о котором говорил в своем последнем слове на суде Михайло Горынь:

«Я убежден, что пройдет немного времени, и такие вопросы будут решаться не в залах судебных заседаний, а в дискуссионных клубах с большой пользою для дела».

20.IV. 1967 года.

Вячеслав Чорновил, город Львов, ул. Спокойная, 13.

Примечание:

В 1965 году были произведены массовые аресты среди украинской интеллигенции. Большинство их были молодыми участниками возникшего в 60-е годы в Украине национального движения, имевшего характер культурного возрождения (в отличие от прошлых времен).

Как писала Людмила Алексеева в «Истории инакомыслия…»: «В 60-х годах появилась группа талантливых и смелых публицистов-литературоведов, историков — Иван Дзюба, Иван Светличный, Валентин Мороз, Вячеслав Чорновил, Святослав Караванский, Евгений Сверстюк, Василь Стус, Михаил Брайчевский. Валентин Мороз, оценивая вклад шестидесятников, писал, что самая важная их заслуга — в возвращении весомости высоким словам и понятиям, обесцененным официальным словоблудием, вдохновляющий пример героического гражданского деяния, каким было в глазах большинства открытое выступление против официального курса, на словах поддерживающего, а на деле обессилевшего украинскую культуру.

Призыв шестидесятников нашел горячий отклик — и в интеллигентской, и в рабочей среде и даже среди части украинского истэблишмента. Книги со стихами поэтов-шестидесятников расхватывались мгновенно, стихи их заучивались наизусть. Выступления этих поэтов собирали полные аудитории, выставки украинского народного и современного искусства привлекали массу посетителей, как и концерты украинской музыки — все национальное принималось с энтузиазмом.

Местами встреч шестидесятников стали мастерские художников, работавших в национальной манере (скульптор Иван Гончар, Алла Горская и др.), музеи, квартиры знатоков украинского народного искусства, таких, как хирург Э. Биняшевский, коллекционировавший писанки (разрисованные пасхальные яйца)…»

Власти испугались нарастающего национального сознания в среде украинской интеллигенции и ее все большего влияния на украинский народ. Поэтому с 65 года КГБ начало кампанию репрессий против участников украинского национального движения. Это привело к постепенному снижению открытых выступлений и протестов, но дало толчок к развитию собственно украинского Самиздата.

Сборник «Горе от ума» («Лихо з розуму») был составлен львовским журналистом Вячеславом Чорновилом (одним из ключевых фигур в украинском национальном движении) в 1967 году и включал биографические сведения, списки публикаций, выступления на суде, отрывки из лагерных писем осужденных украинских интеллигентов. В отличие от многих произведений  Самиздата того времени, сборник не был анонимным – когда он вышел, имя его составителя было на обложке. «Горе от ума» стало одним из самых популярных произведений украинского Самиздата 60-х (наряду с книгой Ивана Дзюбы «Интернационализм или русификация?»).  Эти две работы были изданы за границей как по-украински, так и в переводе на европейские языки. Властями работы рассматривались как антисоветские и обычно служили как дополнительные указания на «преступную деятельность» при обысках у задержанных.


Уважаемые читатели! Мы просим вас найти пару минут и оставить ваш отзыв о прочитанном материале или о веб-проекте в целом на специальной страничке в ЖЖ. Там же вы сможете поучаствовать в дискуссии с другими посетителями. Мы будем очень благодарны за вашу помощь в развитии портала!

 

Вебредактор и вебдизайнер Шварц Елена. Администратор Глеб Игрунов.